Жила-была в восьмом подъезде бабушка-Пират. Не то чтобы она слишком кровожадная была или трубку курила - ничего подобного. Ну, зуб у нее золотой имелся, красивый. Так у кого ж его нет? Ну, маршрутку она брала на абордаж с легкостью опытного флибустьера. Но в нашем районе все такие - далеко до метро потому что.

В общем, мирная была бабушка-Пират. 

С утра бабушка-Пират поднимала на балконе флаг - черный шарф, который она давно вязать начала, и он такой длины получился, что приходилось его на веревке развешивать. Пощелкает спицами бабушка-Пират час-другой и отправляется в наш зеленый двор-океан. Там в это время мамаши с детьми, как разноцветные грибы, повыскакивают или Матфевна из высотки зайдет - есть с кем светскую жизнь вести. Только выйдет бабушка-Пират из подъезда, а тут соседка с сумками из продуктового магазина через двор плывет. Хочет бабушка-Пират с ней через двор поздороваться,рот откроет и вдруг как крикнет:

-Три тысячи чертей, куда ж ты мымра такая столько тащищь, обожрешься! На рею!

Соседка. конечно, ахает, сумки подбирает и ныряет в крайний подъезд, под защиту береговых орудий мужа.

А бабушка-Пират улыбается смущенно и занимает скамейку, с которой все проливы в соседние дворы хорошо простреливаются. Только на солнышке прогреется, а тут, пыхтя, словно буксир, во двор входит автолюбитель Владимир - интеллигентный мужчина непонятных занятий - и толкает перед собой автомобильную шину. Он, наверное, резину менял на летнюю. Владимир осторожно подходит поближе и говорит вежливо:

-Здравствуйте, Амалия Петровна.

А бабушка-Пират ему в ответ улыбнется да как крикнет:

-Сам здравствуй, пень ушастый. Гляди, шина тебя шире, украл четыре-на-четыре?!

И смеется диким пиратским смехом. автолюбитель Владимир нервно кивает и неловко чалится к своему гаражу.

К этому времени из нашего зеленого гаража все разбегаются. даже воробьи стараются себя потише вести.

-Когда ж это кончится, - тихо говорит себе под нос бабушка-Пират. Встает она со своей лавочки и идет к высотке, там ее подруга Матфевна должна как раз  выйти.

Матфевна любит бабушку-Пирата, потому что глухая на одно ухо. Она ей так и говорит: "Ты садись от меня на лавке слева". Пока Матфевна про поликлинику рассказывает, в зеленый двор-океан всплывает флотилия мамаш с колясками - они в парк гулять вместе ходят. А бабушке-Пирату нравится один лихой карапуз, он на ее Петьку похож в ранней молодости. Она ему и леденец приготовила,  в сумке держит. Только бабушка-Пират протянет леденец карапузу, посюсюкать по-бабушечьи с ним хочет, как вдруг сама же и крикнет:

-Хулиган малолетний! Босяк ростокинский! Что щеки надул?!

А карапуз не теряется, ей в ответ кричит:

-Леденец на бочку, тли тысячи челтей! Ты Пилат! Ты злая бабушка-Пилат"!

Тут, конечно, мамаши в боевой порядок выстраиваются, как галеры, и давай карапуза защищать. Они в Интернете перезнакомились, в форумах перечатились, книжек умных начитались - сплоченная команда. Это непростая добыча даже для бабушки-Пирата. Стали называть они бабушку-Пирата и грузчиком с рынка, и дальнобойщиком, и многими другими словами.

И бабушка-Пират встает с лавочки и бежит с поля боя ни с чем. Только леденец она в своей старческой руке сжимает крепко.

В общем, наш зеленый двор-океан ополчился на бабушку-Пирата. Теперь она по Лосиному острову гуляет. Лоси тихие, и даже если на них ругаться, они не обижаются.

И так бы эта история закончилась, если бы не жил в соседней с нами хрущевке  пожилой военный. Генерал бывший, судя по выправке, но мы точно не знаем. мужчина видный, как танк из-за горизонта. И, что греха таить, влюбился наш генерал в бабушку-Пирата.

Ходил он за ней, на Лосином острове караулил, то сумку поднесет, то про капли сердечные спросит, да и произошло у них наконец решительное объяснение.

-Не могу, - краснея сказал генерал, - не могу без Вас дальше существовать. ваш зычный голос напоминает мне лучшие секунды моей жизни. Вы как рубанете "три тысячи чертей", так у меня внутри сразу что-то переворачивается, и я на коня хочу, и в атаку.

Бабушке-пирату понравилась речь генерала, но она вдруг сказала:

-В атаку на ботву картофельную ходить будешь! Кто тебя из танка выпустил?

Генерал опешил на секунду - и как гаркнет:

-Она согласилась! Она меня любит!

И зажили они с тех пор счастливо военно-морской жизнью. Бабушка-Пират с балкона словесный обстрел мирных жителей ведет, а генерал сидит, слушает и наслаждается. Идиллия, что тут скажешь. 

Только вот длинный шарф длинный покоя генералу не давал. Он уже такой длины достиг, что комнату три раза обматывал. И так генерал на него посмотрит, и эдак - по всем статьям давно пора бы его довязать, а бабушка-Пират только спицами щелкает и щелкает.

Подумал генерал, подумал, да и пошел рано утром к доктору с шарфом. Доктор специальную рулеточку достал, измерил изделие и поставил диагноз. Не шарфу, конечно, а бабушке-Пирату. Оказывается, не просто так она ругалась, не зря. У нее болезнь специальная нашлась, и, увы, совсем не морская, - деменция называется.  Вот и не могла она себя сдерживать, все время ей покрепче выражаться хотелось. А шарф она длинный вязала, потому что забывала каждый раз, где же закончиться он должен. 

Прописал доктор бабушке-Пирату лекарства разные, и перестала она Пиратом быть.

-Пират на пенсию вышел, осталась одна бабушка, - говорила она во дворе соседкам и смущенно улыбалась.

Генерал, конечно, сначала расстроился немножко - как же ему теперь без зычного голоса супруги. но потом привык. он же генерал от железнодорожных войск оказался, а это вам не просто так.

И теперь она все же Бабушка, а потом уже немного пират. Даже Петька ее к ней приезжать стал чаще. А шарф они в музей книги рекордов Гиннесса отдали - пусть люди любуются. Хотя нам таких рекордов даром не надо.